Сложно сказать, какой стиль стал для Гауди в данной разработке базовым — готика, барокко или уходящий романтизм в совокупности с бунтарским модернизмом. В его планы вошло построение трех фасадов: Рождества, Славы и Страстей, — причем каждый из них нагроможден всевозможными символическими ссылками; создавалось такое впечатление, будто он пытается возродить в камне живописные традиции Иеронима Босха или Питера Брейгеля Старшего. Ведь, как известно, в плоскости истории эпоха Возрождения характеризуется сменой мировоззренческой и научной парадигмы, исходя из которой строгий теоцентризм Средневековья уступил место антропоцентизму. Будучи человеком религиозным и уверенным в том, что вера облагораживает каждого из нас, Антонио, тем не менее, заполняет фасады противоречивыми элементами, например, знаками зодиака в сцене Благовещения. В этой наполовину сказочной, наполовину мистической постройке сливаются воедино цветные витражи и керамическая мозаика на верхушках башен, словно увенчанных разноцветными звездами. Он отрицал замкнутые и геометрически правильные пространства, избегал прямых линий, утверждая, что прямая линия есть порождение человека, а круг — творение Божье. Чтобы не рассекать помещение на части, он придумал собственную систему перекрытий, лишенную опоры, так как не принимал железобетонные конструкции, оставаясь верным камню, глине и кирпичу. Позже он скажет: «Исчезнут углы, материя щедро предстанет в своих астральных округлостях: солнце проникнет сюда со всех сторон — и возникнет образ рая… так мой дворец станет светлее света» [3, с. 107]. Но очевидно, что он обрисовывал такую красочную перспективу преимущественно для своей творческой системы, так как дальнейшее развитие мирового искусства шло по стопам экзистенциальной проблематики. Привычные готические стрельчатые арки в творении Гауди стали параболическими, контрфорсы сменились внутренними уступами, выполняющими ту же функцию, но более изящными, а наклонные колонны были усеяны разветвлениями, подобно кронам деревьев, — так лучше соблюдался баланс здания. Чтобы еще больше подчеркнуть легкость и вертикальную устремленность храма, внутренним колоннам Гауди придал спиральную форму, заставив их «стремиться все выше, испытывать желание жить собственной жизнью» [Там же, с. 108]. Центральные ворота фасада Страстей воспроизводят слова из Библии на разных языках, включая каталонский. Внутри здания свод поддерживают очень необычные колонны. Они состоят из многоугольников, меняющих кверху свою форму, и больше всего напоминают деревья, что позволяло архитектору добиться аналогии с лесом. Поскольку речь идет о доме Божьем, то лес понимается как порочный и греховный социум, раздираемый стремлением к материальному обогащению, как покрытая мраком и предрассудками область, из которой человека может вывести божественный Фаворский Свет. Звездами в этом грандиозном проекте стали оконные проемы, располагающиеся на разной высоте, — своеобразная интерпретация Вифлеемской путеводной звезды, подавшей знак волхвам. Хотя средневековые богословы пришли к выводу, что данная звезда представляла собой либо комету, либо сверхъестественное явление, но никак не одноименное космическое тело. Определяя общий тип фрактала, используемого Гауди в проектировании собора, мы можем предположить, что им стала знаменитая непрерывная «функция Вейерштрасса», заключающая дополнительно множество параболоидов, геликоидов и гиперболоидов, о которых мы говорили ранее. Таким образом, храм представляет собой невообразимое сооружение, ставшее олицетворением интуитивной фрактальной структуры, выстроенной на принципе гармонии и глубокой духовности.

16 Мар 2018 в 11:34. В рубриках: Арт-заметки. Автор: admin_lgaki

Вы можете оставить свой отзыв или трекбек со своего сайта.