Именно в это время Драгоманов был студентом университета и активно участвовал в описываемых событиях: «Время управления Н. И. Пирогова Киевским учебным округом есть время наибольшей свободы университетской жизни… Он хорошо понимал стремления поляков. Но считал университет немыслимым без свободы, а саму свободу университетской жизни – единственным условием для того, чтобы борьба за русские интересы в университете могла кончиться полным торжеством последнего, и притом торжеством с характером общественным, а не полицейским. Потому-то Н. И. Пирогов постоянно отказывался принять какие бы то ни было репрессивные меры против польских студентов, но заботился о самоорганизации студентов русских. Как результат такого отношения попечителя к университетской жизни было открытие русскими студентами воскресных школ, постоянное противодействие большинства русских студентов всяким манифестациям поляков в университете и, наконец, несколько литературных статей в местных и столичных изданиях об истинном значении польского вопроса в крае… Под влиянием профессоров и общего настроения университетской жизни из студентов, становившихся учителями гимназии, выходили люди, которые переносили борьбу за русские интересы и в средние учебные заведения» [Там же, с. 261].

«Такое движение было тем более опасно полякам, что оно было чисто общественное. Они осознали его опасность и начали со всех сторон подавать доносы. Особенно сильно подвергались доносам те из местных образованных людей, которых поляки прозвали хлопоманами, а русская журналистика – украйнофилами. От поляков-то и пошли обвинения против них в стремлении к сепаратизму и Колиивщине… Так стояло дело около 1861 года. С того времени начинаются более очевидные приготовления поляков к восстанию» [Там же, с. 262]. Таким образом, польские сепаратисты готовились к вооруженному восстанию. А для раскола противостоящего им лагеря использовали дымовую завесу под названием «украинский сепаратизм».

И подчас достигали своих целей: малейшие проукраинские симпатии вызывали «усерднейшую погоню наших журналов за разными проявлениями «украинского сепаратизма» [Там же, с. 296]. Драгоманов решительно дистанцировался от политического сепаратизма: «Мы имеем в виду только педагогические начала применительно к народным школам, но не желаем пускаться в рассуждения о самостоятельной литературе малорусской, о преподавании на этом языке в высших школах – как в вопрос, во всяком случае, пока еще гадательный. Еще с меньшею охотой и с крайним отвращением встретим, кажется, неизбежные в этом вопросе толки о сепаратизме политическом, пущенные в ход незнанием, подозрением и недобросовестностью…» [Там же, с. 271].

01 Мар 2016 в 09:12. В рубриках: Культура: люди и судьбы. Автор: admin_lgaki

Вы можете оставить свой отзыв или трекбек со своего сайта.