Постмодерное искусство продолжает вслед за модернизмом вести поиск новых смысловых и образных пространств, но делает это иначе. С приходом постмодерна наступает эпоха, когда в отношениях между искусством и смыслом исчезает какая бы то ни было однозначность – теперь эти отношения чисто игровые. Уравнивая в правах действительное и вымышленное, игра приводит к ситуации неограниченного множества значений произведения, ведь его смысл уже никак не связан с предыдущей «реальностью». Искусство и раньше использовало игровое пространство, но только игровое пространство постмодерна стало действительно бесконечным. Идеи подобного рода были поддержаны философией постмодернизма, которая настаивает на деконструкции современного мира и сознания, когда важно именно место «восхождения от «рассеянного» коллективного субъекта, обладающего непосредственным… знанием, к автономному субъекту, находящемуся в пространстве рассеянных (по Деррида) смыслов» [Там же].

В противоположность homo sapiens, основной характеристикой которого выступал разум, и homo faber, основной характеристикой которого была работа, рассмотрим формулу homo ludens. Для него исторически первичной является игра, в ней он видит условие существования как сознания, так и труда» [Там же]. Соглашаясь с таким определением образа человека, С. Лэш отмечает, что принципиальное отличие человека постиндустриальной эпохи от его исторических предшественников заключается в масштабе игры. Сегодня игра поглощает собой всю существующую социокультурную реальность. Здесь следует подчеркнуть, что «игры», имманентные постиндустриальной технологической культуре, в корне отличны от отношений субъекта и образа, характерного для эпохи модерна. У них нет ни «объективного», ни «воображаемого» – существует только «виртуальность» как единая недифференцированная реальность, где сливаются все стороны жизни общества, что делает практически невозможным определение каких-либо долгосрочных проектов. Таким образом, в этих условиях человек руководствуется совсем не мотивами целеполагания. Его поведение задается скорее внутренней логикой тех или иных действий, чем утилитарной полезностью таковых. Например, экранная культура предполагает новый уровень синкретического восприятия мира, жизни, культуры, информации. В условиях ее функционирования становится мобильной связь человека и воспринимаемой им информации, что приводит к смещению пространственно-временных рамок, позволяя индивиду, который использует ее коды, свободно перемещаться в направлении будущее – настоящее – прошлое. У. Эко замечает, что наша цивилизация становится постепенно «image-oriented» – ориентированной на зрительный образ, где телеэкран – окно в мир, который выражен в образах.

02 Окт 2017 в 14:00. В рубриках: Социум. Автор: admin_lgaki

Вы можете оставить свой отзыв или трекбек со своего сайта.