Повышенные требования к читателю отразили  в своих формулах  Р. Барт  («аристократический читатель»), М. Риффатер («архичитатель») и другие  теоретики  постмодернизма  и  интертекстуальности.

Настолько  высоко  подняли  интеллектуальную и культурологическую  планку эстетической коммуникации, что читатель  начал уходить от трудностей рецепции,  даже  не  стремясь  вступать  в  равноправные  отношения  с  автором  (писателем).  В этом случае можно было уже говорить о полной или частичной капитуляции читателей: мало кто доходил до финишной ленточки полного декодирования и усвоения – понимания – присвоения столь сложного, как сама культура кризисной эпохи, феномена неутешительных итогов цивилизации.

Это привело к тому, к чему должно было привести: читатели уходили в более интенсивные зоны гедонизма массовой культуры, не покидая пространства самого неразгаданного произведения. Все больше стала обнаруживать себя дискредитация даже не столько рядового читателя, ради которого писатели достаточно активно интенсифицировали «земную», то есть гедонистическую, релаксирующую и магическую функции искусства, но и читателя подготовленного.

Термин  «гиперинтерпретация» все  чаще  стал появляться  в  зарубежной  лингвистике и теории текста, реализуя  вместе  с  ним  и  понятие  «посттеория»  в бесчисленном  количестве  достаточно  субъективизированных  дискуссий  о  разноуровневых  кодах,  «смерти  автора»,  о  назначении  самого  искусства,  о  существовании  или  отсутствии  осмысленной коммуникации  между автором и читателем.

Постмодернизм,  безусловно,  усложнил  и  проблему  Автора  во  всех  его  гипотетических  или  реальных  ипостасях.  Авторское  «невидимое»  пространство – образное,  когнитивное  или  семиотическое – объединяет  несколько  картин  мира  в  одно смысловое  целое  авторской  интенции  и  может  выражать  себя  бесконечным  разнообразием  прецедентных  единиц  и  дискурсов любого характера: от слова (эстетического онима, эстетического  культурализма), микротекстов (фразеологических, паремиологических, афористических, эпиграмматических, графических) до самых масштабных фрагментов Текста культуры [3, с. 46].

Свою участь высокообразованного создателя постмодернистского произведения автор выбрал сам, но при этом так повысил планку рецепции для читателя, что, используя только одну генеральную коммуникативную стратегию,  ориентированную  на полноту  переданного  смысла,  привел  бы  диалог Автора – Читателя  к  полному  краху.  Постмодернизм установил  свой закон обратной пропорциальности: чем плотнее аллюзивная канва  произведения,  тем менее она доступна читателю.

16 Мар 2018 в 10:47. В рубриках: Социум. Автор: admin_lgaki

Вы можете оставить свой отзыв или трекбек со своего сайта.