Просмотров 523
В. Д. Исаев
Мир бестелесный, страшный, но незримый
Теперь роится в хаосе ночном…
Прилив растет и быстро нас уносит
В неизмеримость темных волн…
И мы плывем, пылающею бездной
Со всех сторон окружены…
Ф. И. Тютчев
С момента грехопадения человека его сущность стала проявляться как сопряжение двух логик – логики Божественной, ведущей нас по жизни к восстановлению Подобия, которое есть проект нашего Создателя, и логики соблазнителя, старающегося внушить нам путь отпадения от Бога. В традиции святоотеческой литературы и христианской антропологии выделять в человеке две ипостаси – одну, обращенную к земному, и вторую, обращенную к небесному, трансцендентому. Первая ипостась называется внешним человеком, вторая – внутренним. Архиепископ Нафанаил (Львов) в книге «Ключ к сокровищнице» писал: «Научные знания обычно остаются внешними. Выучил ты теорему о гипотенузе и катетах, и она остается в памяти, никак не влияя на твою жизнь. Но если ты поверил в бытие Божие, в Божие воздаяние за все содеянное в твоей жизни, то ты обязан переменить всю свою жизнь, подчинив свою волю, свои страсти и свои, быть может, самые заветные хотения Божиему закону. А человек не хочет отказываться от своих хотений. И вот он жадно начинает искать, как и что нужно изменить в непреложном Божием законе, чтобы его сделать совместимым со своими хотениями» [Цит. по: 1]. Ипостась, обозначаемая как внешний человек, руководит нашими эгоистическими и прагматическими устремлениями, формирует рассудочное поведение в горизонте ближних приземленных целей здравого смысла. В Новом Завете синонимом понятия естественного, внешнего человека является понятие плотского человека. Внутренний человек в своей сущности представляет единство души и духа. Пока человек в своем бытии помнит о внутреннем человеке и старается руководствоваться его императивами, остается место оптимистическому взгляду на судьбу такого человека. Апостол Павел говорит: «Посему мы не унываем; но если наш внешний человек и тлеет, то внутренний со дня на день обновляется. Ибо легкое кратковременное страдание наше производит в безмерном переизбытке вечную славу, когда мы смотрим не на видимое, но на невидимое: ибо видимое временно, а невидимое вечно» (2 Кор. 4:16 – 18). Уже из этого можно сделать вывод о важнейшем открытии именно православной антропологии единства двух ипостасей в бытии реального человека. Здесь соединяются три стороны бытия реального человека, три логики его существования – внутреннее (духовное) и внешнее (материальное); временное и вечное и, наконец, цивилизационное и культурное. Нина Громыко, анализируя разные редакции работы Фихте «О назначении ученого», справедливо приходит к выводу о том, что в них «мы видим две совершенно разные логики рассмотрения того, что есть назначение ученого. Совершенствование себя и рода человеческого – первая логика. Выход к Абсолюту через снятие всех форм чувственного знания – вторая логика» [2]. Человек остается существом социальным всегда: и в культуре, и в цивилизации. При этом мы исходим из того, что культура – это пространственно-временной способ жизнедеятельности человека с альтруизм-центром «мы», обслуживаемым цивилизацией и разворачивающимся в логике вечности. Пространственно-временной способ жизнедеятельности человека с его центром «я», обслуживаемым техникой и технологией и разворачивающимся в соответствии с логикой истории, мы называем цивилизацией. Однако тип социальности в каждом из этих двух пространств различен.
01 Мар 2016 в 09:01. В рубриках: Социум. Автор: admin_lgakiВы можете оставить свой отзыв или трекбек со своего сайта.