Активным сторонником предпосылки о социально-исторической природе смыслов выступил К. Маркс. Как и многие последовавшие за ним критические теоретики, Маркс не отрицал существования взаимосвязи между смысловым наполнением антропосферы и объективной реальностью, скорее устанавливал различие между истинными смыслами и смыслами, искаженными властью или идеологией. Для Маркса истинное знание соответствует диалектическому пониманию развития общества и отношений внутри него, а идеологическое знание представляет собой эпифеноменальное выражение отношения материальных сил в конкретном социальном устройстве [3, с. 159].

На рубеже 19–20 веков доминирующим направлением в исследовании социально-смыслового наполнения культурного пространства стал прагматизм. Основным способом верификации культурных смыслов стала их проверка на соответствие деятельностным практикам, в том числе, коммуникативным. Ч. Пирс настаивал на том, что аппроксимация, неполнота определённости и субъективно-эмоциональная окраска, ранее считавшиеся источниками ошибочности, являются необходимыми составляющими транслируемых смыслов [13, c. 259–260]. Пирс также делает вывод о том, что понимание и определение смыслов на основании простого соответствия реальности лишь номинальны, статичны, а подлинное понимание должно включать в себя осознание динамичности процесса с постановкой во главу угла практической деятельности.

Параллельно с Пирсом прагматики У. Джеймс и Дж. Дьюи затронули тему ценности конкретного смысла, основным критерием которой также считали практическую полезность. По мнению Джеймса, ценность информации определяется эффективностью её применения [1, c. 757], а Дьюи утверждал, что любое информационное наполнение научного, технического, социального, философского или культурного характера является самокорректирующимся с течением времени, если оно открыто представлено для верификации коммуникативному сообществу для прояснения, обоснования, уточнения и/или опровержения предлагаемого смысла [4, с. 72–73]. Взаимосвязь прагматизма и теории когерентности заключается в признании того факта, что никакое знание не может быть изолированным и должно включать в себя данные, полученные из всех сфер человеческих усилий и опыта коммуникативным путём.

Доминирующие позиции в исследованиях информационного наполнения антропосферы первой половины 20 века заняла логико-аналитическая парадигма. Бертран Рассел, отвергнув фундаментальное значение языка и лингвистической методологии для философии, видел возможность снятия противоречий, порождаемых трактовками лексико-грамматических единиц, в применении с этой целью формальной логики, что должно было обеспечить прозрачность оснований для развития традиционных философских аргументов. Данная схема получила у Рассела название «логический атомизм» [8, с. 231]. Логический атомизм стал ответом на британский идеализм начала 20-го века. Идеи Брэдли и Бозанкета выглядели настолько оторванными от реальности и научного стиля мышления, что Дж. Мур был вынужден назвать свой подход «философией здравого смысла» (Common Sense Philosophy), в рамках которого призывал отказаться от субъективного идеализма и интуитивизма при изучении смыслов.

15 Мар 2024 в 14:56. В рубриках: Философская антропология, философия культуры. Автор: kris

Вы можете оставить свой отзыв или трекбек со своего сайта.