Нам известны постоянные дискуссии теоретиков и практиков определенных направлений и стилей, но существует и объективная сторона истории искусства, не зависящая от желания представить какие-либо художественные средства выражения более совершенными. В частности, что касается барокко и классицизма в изобразительном искусстве и архитектуре, то Г. Вёльфлин в своих работах убедительно доказал, что переход от классицизма к барокко связан с изменениями формы зрительного восприятия. Развитие искусства от классицизма к барокко – это переход от линейности (пластичности) к живописности, от плоскостности к глубине, от замкнутой формы к открытой, от тектоничности к атектоничности, от безусловной к условной ясности [1].

В своей характеристике искусства Ренессанса и искусства XVII столетия Г. Вёльфлин подчеркивал, что классицизм и барокко – это просто два разных способа оптического видения мира, два равноценных художественных стиля. Хотя барокко и появляется исторически после классицизма, оно «не является… ни упадком, ни усовершенствованием классического искусства, оно – вообще другое искусство» [Там же, с. 22]. Однако это «другое искусство», т. е. барокко, могло появиться только как развитие принципов классицизма, точно так же, как и становление романтизма в музыке, который С. С. Скребков очень точно определил как гибкую, прихотливую и в то же время строго закономерную «игру» классическими принципами музыкальной драматургии [7, с. 256].

Поскольку всякая историческая форма искусства фиксирует себя в определенных художественных нормах, предметом диалога всегда было именно установление новых норм.

Сравнивая художественно-критический и реальный художественный процесс, Ю. М. Лотман отмечает, что их нельзя отождествлять, поскольку культурная функция метаописания заключается в «жестком упорядочивании того, что в глубинном слое приобрело чрезмерную неопределенность» [4, с. 120]. «Критик пишет о том, каким образом литературный процесс должен был бы идти. Н. Буало устанавливает нормы именно потому, что процесс идет иначе, а нормы нарушаются (в противном случае эти писания потеряли бы всякий смысл)…» [Там же]. В этом утверждении содержится, на первый взгляд, определенное противоречие. Нормы устанавливаются, потому что… они нарушаются. Итак, получается, что нормы существовали до того, как их установили. Может ли такое быть? Действительно, определенная реальная художественная практика всегда несет в себе определенную нормативность, т. е. можно говорить о «практических нормах». В каждый данный исторический момент всегда накоплено определенное количество таких художественных практик со своими нормами.

18 Апр 2019 в 14:29. В рубриках: Арт-заметки. Автор: admin_lgaki

Вы можете оставить свой отзыв или трекбек со своего сайта.