Просмотров 75

Человек выступает как неповторимый проект природы, результат ее непрерывной эволюции, он же является и точкой отсчета для создаваемых им механизмов, в перспективе могущих вытеснить своего родителя за пределы технологических планов. С развитием технологий «умного» дома и города люди также могут постепенно утратить свое право на пространство, о котором пишет аналитик Л. Холлис: «<…> идея настоящего социального урбанизма сочетает в себе место, действие и гражданскую позицию. Пространство становится общественным только тогда, когда на него заявлены права» [6, с. 13]. Другими словами, все проекты на основе искусственного интеллекта, внедренные человеком в систему движения внутри городского пространства, потенциально могут отобрать у него эти права, тем самым превратив город во всепоглощающую пиявку, о которой говорит урбанист. В силу возможности распространения такой тенденции люди сильнее отдаляются друг от друга, воспринимая город как пространство «чужого», где присутствие сопровождается постоянным ощущением опасности, несмотря на то, что они изначально добивались просто более комфортного существования, обмена благами и информацией.

Итак, из сказанного можно сделать вывод, что город представляет собой в самом общем смысле способ социальной организации и адаптации людей, который может быть противопоставлен сельской местности как пространству природному. Американский социолог, историк Л. Мамфорд, который известен всему миру масштабными теоретическими разработками в сфере философии техники, склоняется к социокультурной ценности города, репрезентируемой не столько в «форме улиц или типе строений» [1, с. 230], выполняющих чисто символическую функцию, сколько в тонкой типологии повседневного взаимодействия людей. Чрезмерно разумное, строго выверенное по последнему слову техники проектирование города отчуждает человека от окружающего пространства, притупляя его чувства и тем самым меняя определение городской толпы с понятия массы – на скопление. Это объясняется увеличением скорости ритма жизни в целом, не только в пределах города, отвечающего изменчивым требованиям научно-технического прогресса.

Другими словами, Л. Мамфорд, как и американский урбанист Р. Сеннет, критикует понимание города как безукоризненно упорядоченной системы, внутри которой каждый член общества занят своей сферой деятельности, подчиняясь конкретным правилам или нормам, подобно платоновским ремесленникам. Она способствует угасанию в нем творческого потенциала по мере того, как город все больше становится оплотом цивилизации, обращая человека в послушную машину, выполняющую команды и оторванную от понятия чувственности. Изменить течение этой неоднозначной тенденции могут не только всевозможные средства дизайна, среди которых значимое место отведено свету, но грамотный синтез идей теории градостроительства, эстетики, ландшафтного урбанизма и теории культуры. Такой подход нередко упирается в категорию телесности, подробно описанной Р. Сеннетом на страницах работы «Плоть и камень»: гармоничное взаимодействие с ландшафтом – это результат проекции индивидом своих чувств на его объекты, в силу чего сам город интерпретируется как увеличенная копия человеческого тела, имеющая свою систему органов. Другими словами, не только фрагменты естественной среды внутри него, но и сам он фигурирует как живой организм, способный постоянно меняться в циклическом порядке. Исключением можно считать лишь тот факт, что город не запрограммирован на самовосстановление или же обновление без участия человека как своего непосредственного создателя.

Говоря о ландшафтном урбанизме, следует отметить смежные области изучения и моделирования городской среды в современной социокультурной парадигме. Главным образом речь идет о биоурбанистике и экоурбанистике, где ощутимо расходятся понятия о совместимости архитектурных сооружений с окружающим пространством – прежде всего садово-парковым. В некотором роде эти направления созвучны концепции города-сада, появившейся в начале XX века усилиями британского философа и социолога Э. Говарда. Несмотря на то, что намерения создать идеальную среду представляли собой красочную постиндустриальную утопию, отдельные ее мотивы были успешно заимствованы западноевропейскими дизайнерами для реализации идеи слияния городской культуры с деревенской, а также противостояния нарастающему капиталистическому давлению внутри мегаполисов. Таким образом, архитектурные сооружения в данном контексте должны повторять природные формы и разнородные фактуры ради достоверного визуального баланса с ландшафтом. Воплощенным примером такого замысла, где основой становится геометрия природных объектов, удачно вписанная в исторический облик города, можно считать сказочные творения А. Гауди, в частности, Дом Бальо: при первом же взгляде на фасад создается впечатление легкого волнообразного движения, исходящего от восхитительной отделки, выполненной в технике трекандис с использованием разноцветных керамических кругов разного диаметра, разбросанных по всей поверхности. Декор фасада напоминает водный пейзаж, например прозрачную реку, русло которой усеяно камнями, гладко отполированными водой, что свидетельствует о пристальном внимании автора к ландшафтным особенностям местности.

09 Апр 2022 в 19:32. В рубриках: Арт-заметки. Автор: admin_lgaki

Вы можете оставить свой отзыв или трекбек со своего сайта.

Ваш отзыв