Музыку Баха можно исполнять на любом инструменте, перекладывая и меняя фактуру. Он и сам делал это часто, но при этом она (музыка) ничего не теряет, сохраняя свой стиль и духовную глубину. Бах прожил как бы две параллельно протекающие жизни. В одной боролся с житейскими трудностями, писал прошения и жалобы церковному начальству, чтобы содержать большую семью и дать образование детям. В другой он был абсолютно счастлив и свободен. И эта вторая жизнь запечатлена в музыке. Баховское творчество – явление сверхвременное, оно вырастает с каждым следующим столетием. Дело, очевидно, в специфической «оптике» культуры, которая отдаляет и приближает свои порождения согласно своеобразному закону «нарастания прошлого». А оно всякий раз наступает тогда, когда рушится картина мира. Его музыка говорит об извечных стихиях жизни. Свет материнства, тяжесть самоотречения, красота естественного человеческого существования, где всё предопределено и вечно: рождение и смерть, страдание и радость. В простонародных баховских фугах пляшут крестьяне П. Брейгеля, в мажорных прелюдиях – свет живописи Пьеро дела Франческа, а  в пассионах – мощь фресок  Джотто.

Д. Шостакович (1906 – 1975)

ХХ век принёс человечеству страшные потрясения двух мировых войн, когда люди уничтожали сами себя. Этот век гармонии не чувствовал, он принёс эстетику революций и переворотов, социальные конфликты, тревогу и потрясения. Разрушены знаки и символы культуры: добро, любовь, красота, дом, истина, природа. Всё, что составило её духовную азбуку, поле её гравитации. Но среди этого хаоса противоречий, мучительных вопросов, на которые нет ответа, возникает универсалия Д. Шостаковича. Казалось, что после Малера не будет уже симфониста такой силы. И если, говоря о Бахе, мы слышим его музыку как зеркало мироздания, то музыка Шостаковича разбитое зеркало. Г. Гейне сказал, что «если мир раскалывается надвое, то трещина пройдет через сердце поэта».

Детство Шостаковича пришлось на послевоенный период I мировой войны, зрелость – на годы II мировой войны и весь период сталинских репрессий. В отличие от Баха, Шостакович находится внутри социальных потрясений. Очевидно, что его жизнь неотделима от советской истории, которая была мучительной и противоречивой частью его судьбы и творчества. Но возможно, что именно он написал самые чистые её страницы. Против него была вся система. У Баха был свой приход, его опора была в вере. Невозможно представить, чтобы против Баха была протестантская система, а он всё равно писал бы о Боге. У Бетховена была своя публика, она ждала появления новой симфонии. Его великие предшественники были верующими: Бетховен называл это судьбой, Малер верил, что Бог во всём. Шостакович был атеистом, и если Бах достигал высочайших состояний (катарсиса) через веру, то Шостакович через собственную душу доходил до античных высот. Примером тому может служить 10-я симфония: от хоральности в Прологе, звучащем как Сотворение мира, до обращения от первого лица с монограммой DEsCH как голос вечности.

16 Мар 2018 в 11:30. В рубриках: Арт-заметки. Автор: admin_lgaki

Вы можете оставить свой отзыв или трекбек со своего сайта.