В научном познании окружающего мира основополагающей составляющей являются категории достоверности мыслительных процессов, на первый план здесь выступает знание, верифицированное практическим опытом. В науке наглядность еще не тождественна истине; пожалуй, наука есть идеальное интеллектуальное отношение с миром, в ходе которого происходит предметное освоение заданного объекта исследования. «Вся история мышления конденсируется в науке и используется для улучшения каждой отдельной теории», – отмечает П. Фейерабенд [11, с. 184]. Продолжая мысль американского философа и методолога науки, заметим, что окружающий нас мир находится одновременно в состоянии целостности и атомарности. Науке дана возможность как собирания этой целостности, так и членения ее на отдельные составляющие с целью их детального изучения и анализа. Вместе с тем бесспорен факт того, что собирание целого, научная рефлексия, являющаяся обязательным атрибутом исследования, представляет собой творческий процесс, родственный акту создания художественного произведения. Ученый, так же как и художник, моделирует в научном творчестве качество отдельности, самостоятельности изучаемого объекта, изучает его потенциальные взаимосвязи с целым научной области, в рамках которой проводится исследование. Как и в ходе создания произведения искусства, научное творчество включает в себя понимание, глубокое осмысление сути каждой составляющей объекта исследования. В данном процессе ученым, как и художником, движет понимание значения части как важного компонента целого, роли единичного в развитии множественного. Каждая формула, знак, открытые в научном исследовании являются своеобразным индексом, привлекающим новые формулы, знаки, которые, несмотря на их единичную самостоятельность, могут быть полностью реализованы только в контексте целого. Научный мир, так же как и мир искусства, является миром постоянной взаимной рефлексии – непрекращающегося диалога мыслей, гипотез, открытий, раскрывающих его через синтез этих связей. В работе А. Эйнштейна «О науке» отмечено: «Музыка и исследовательская работа в области физики различны по происхождению, но связаны между собой единством цели – стремлением выразить неизвестное. Их реакции различны, но они дополняют друг друга. Что же касается творчества в искусстве и науке, то … наиболее сильным их мотивом является желание оторваться от серости и монотонности будней и найти убежище в мире, заполненном нами же созданными образами. Этот мир может состоять из музыкальных нот так же, как и из математических формул» [15, с. 142–143].

Обращает на себя внимание то, что научное познание обладает многими характеристиками художественного познания: определенностью границ изучаемого объекта, исследовательским азартом, нацеленностью на диалог, осмыслением и принятием иного, автономной независимостью. Ученый, осмысливая исследуемый объект, создает в своем воображении его цифровой, описательный или иной образ, его мыслительная деятельность сосредоточена на формировании образов. Таким образом, мы приходим к тому, что мыслительный процесс  содержит не только логические умозаключения, но и образы – от абстрактных до вполне определенных в своих очертаниях и свойствах. Понятно, что первоосновой искусства является художественный образ, представляющий единство содержания и формы. Наука оперирует преимущественно абстрактно-теоретическими формулами, не всегда являющимися аналогом чувственно-конкретного предметного мира и характеризующимися внешней выразительностью.

Исследуя пространство интеграционного взаимодействия науки и искусства, отметим, что основной функцией науки является «выработка и теоретическая систематизация объективных знаний о действительности» [12, с. 393]. Наука в нашем сознании прочно ассоциируется с максимально обобщенным знанием и стремлением к истине. Искусство же – субъективное творчество, всемерно декларирующее этот субъективизм, художественную индивидуальность и автономность творца, исследующего мир человеческих эмоций в их самовыражении и развитии. Однако и наука, и искусство объединены стремлением познать этот мир, понять и интерпретировать его, основываясь на непосредственном человеческом опыте. В этом познании ими используются разные методы, но конечной их целью является исследование сущностных основ бытия человека. На наш взгляд, такое единство разных форм познания человеком мира предопределено самой природой человека, его рациональной, логической и чувственно-эмоциональной составляющими. «Среди бессознательных идей привилегированными, т. е. способными стать сознательными, являются те, которые прямо или косвенно наиболее глубоко воздействуют на наши чувства. Может вызвать удивление обращение к чувствам, когда речь идет о математических доказательствах, которые, казалось бы, связаны только с разумом. Но это означало бы, что мы забываем о чувстве математической красоты, гармонии чисел и форм, геометрической выразительности. Это настоящее эстетическое чувство, знакомое всем настоящим математикам. Воистину, здесь налицо чувство!» [Цит. по: 1, с. 27–28]. В рассуждениях французского математика, физика, астронома и философа А. Пуанкаре строгая логика математических формул отождествляется с красотой, особое место в них отводится чувствам, очевидной предстает чувственная модель познаваемых им явлений. Обратившись к истории искусства – творчеству Леонардо да Винчи, мы сможем убедиться в том, что для него не существовало границ между процессом творчества и наукой, он органично переходил от художественных исследований к научным. Изучая эскизные зарисовки да Винчи, мы убеждаемся в точности их выполнения с точки зрения анатомии и восхищаемся художественной изысканностью линий этих рисунков. Да и в наше время мы можем наблюдать активный взаимообмен специфическими методами освоения мира между наукой и искусством: биоискусство, био-арт, STEAM и прочее.

Ученый, исследуя ту или иную проблему, а значит занимаясь научным творчеством, не может не задействовать в этом процессе творческие интуиции, поскольку ему необходимо объединить, синтезировать разрозненные научные факты в единую целостность изучаемого явления. Такой синтез «необходим для того, чтобы единым взглядом охватить все элементы рассуждения, чтобы их объединить в одно целое наконец, чтобы достичь того синтеза, и чтобы придать проблеме свое лицо» [1, с. 61]. Между тем мы не можем отрицать, что в эволюции предмета искусства присутствует, помимо чувственных компонентов, логика познания человеком мира. В этом познании отсутствует четкая дискурсивная связь, характерная для научного познания, познание мира посредством искусства склоняется к афористическим установкам в формулировании собственных творческих интуиций. Однако, как утверждает Н. А. Бердяев, «решающее значение в познании имеет эмоциональное приятие или отвержение… Самый крайний интеллектуализм и рационализм может быть страстной эмоцией. Интуиция всегда не только интеллектуальна, но и эмоциональна» [3, с. 93]. Если соотнести результат исследования в науке и художественное произведение: живописное полотно, скульптуру, спектакль, музыкальное сочинение, – мы увидим, что проведенное научное исследование является одной из частей разрабатываемой научной теории. По сути, научное исследование определенной проблемы не завершается, оно будет продолжено последователями данного научного направления. Если объективировать наше внимание на произведении искусства, приходим к очевидному выводу: художественное творение несет в себе черты завершенности; иной вопрос состоит в том, что на уровне содержания оно будет продолжаться в бесчисленных интерпретациях, прочтениях, эмоциональных переживаниях, то есть той аксиологической сфере культуры, которая составляет ее человекомерное измерение. Но как состоявшийся творческий акт, произведение искусства всегда обладает завершенными характеристиками, во всяком случае на уровне формы.

29 Дек 2023 в 09:03. В рубриках: Эстетика. Автор: kris

Вы можете оставить свой отзыв или трекбек со своего сайта.