В перформансе хореографа Джереми Уэйда «Glore» своими движениями артисты напоминают людей с нарушением опорно-двигательной и нервной системы. Подобную картину мы не можем оценить как эстетически положительную, поскольку на глубинном, животном уровне она нас пугает, как вид уродства, как патология, как то, чего стоит опасаться. Тем не менее абсолютно очевидно, что авторы пытаются создать из всего этого материала человеческих судорог и гримас некий ритм, особую конструкцию. Здесь можно провести параллель с художниками, создающими свои инсталляции из мусора. И те, и другие выходят за рамки эстетического, отвергают идеал ради вскрытия потенциала материи, открытия ее тайных свойств, проникновения в ту самую, лишенную человеческого, безразличную структуру природы. В перформансе Бориса Чармаца «Magma» полностью обнаженные люди изображают движущуюся субстанцию, переливающееся месиво, магму из человеческих тел. Мы можем назвать еще несколько перформансов, которые являются яркими примерами анализируемой нами тенденции, пронизывающей целые танцевальные направления: перформанс «Free awareness» в постановке Юлии Кирьяновой, танец буто Симоны Оринской и перформанс Кристин Жермен с выразительным названием «Инородное тело».

Канон в искусстве, в том числе и танцевальном, имеет в своей основе определенное мировоззрение и свод правил. В классическом искусстве присутствует стремление делать правильно, то есть в соответствии с каноном, поскольку только так можно выразить соответствующие мировоззренческие и художественно-эстетические ценности. Уход от канонических форм к новой пластике прежде всего связан с поиском языка выразительности в рамках новой идеологии и мироощущения. Пластика выражает не классический образ, а являет собой путь отражения глубинного функционирующего закона, организующего материю. Это поиск гармонии, которая отталкивается от процесса создания структуры. В пластике главным критерием становится способность отразить процесс, а именно скрытую силу, пронизывающую психику, тело и саму материю, сам вселенский ритм, поэтому в какой-то мере нивелируется эстетическая функция и преобладает отражательная. Однако это вопрос открытый, так как современные художники претендуют на создание новой эстетики, они, например, используют красивое обнаженное тело, которое можно оценить положительно в рамках классической парадигмы (в Древней Греции обнаженное тело имело положительную эстетическую ценность).

Новая пластика может шокировать зрителя неклассическими формами, и тем не менее в ней прослеживается реализация классического принципа единства, целостности. Таким образом, современные художники полностью обращены к природе, но это обращение уже совершенно иное, нежели обращение к природе К. Коро, А. Вивальди или И. Стравинского. В классическом искусстве, отображая природу, художники всегда стремились к красоте, которая связана с идеалом. Красота привносилась в мир через дух (Платон и др.), а взор современного художника направлен к красоте, которая присутствует в мире, задача художника лишь стать ее медиумом, чтобы эту красоту, вселенский ритм, которому подчиняется все живое и проводником которого становится художник, сделать достоянием зрителя. Художник видит цель в том, чтобы подключиться к процессу движения и развития, ритму, которым пронизана материя, вещество: «Красота не привносится в мир извне; она является продуктом развития или самоорганизации этого мира» [1]. Более того, художник уже не ставит целью производить какие-либо трансформации через эстетический образ, он готов стать чистым беспристрастным выразителем сил природы, даже если это будет поток силы, рождающий хаос, болезнь, неврозы и разрушение.

18 Апр 2019 в 14:24. В рубриках: Арт-заметки. Автор: admin_lgaki

Вы можете оставить свой отзыв или трекбек со своего сайта.