Кроме Пиранези разрушенную архитектуру рисовал известный итальянский художник Джованни Паоло Паннини (1691–1765). Он известен своими картинами с видами Рима и зарисовками интерьеров Пантеона, в которых большое внимание уделял фантастической античности. Большая часть его работ, в особенности пейзажи руин, выполнены в соответствии с принципами каприччио.

В XVIII веке становится популярным жанр пейзажной живописи под названием capriccio, что в переводе с итальянского означает «каприз». На картинах данного жанра специально изображались архитектурные фантазии, в основном руины вымышленных античных сооружений. Жанр достиг своего совершенства не только в картинах Джованни Паоло Паннини: мастерами этого жанра также были итальянские художники – Марко Риче и Каннолетто [8].

Характерными фантазиями увлекались не только итальянские, но и французские мастера. Ярким представителем этого жанра во Франции был Юбер Родер, получивший европейскую известность благодаря габаритным холстам с романтизированными изображениями античных руин в окружении идеализированной природы. Современники его называли «Робер из развалин». И виной всему – мода: чем нереальнее развалины Рима, тем дороже стоят полотна [7]. Фантастические гравюры и картины массово скупала императрица Екатерина II, поскольку эта мода проникла и в Россию.

В XVIII веке в Рим со всего мира стекался поток художников, архитекторов, антикваров, торговцев, искусствоведов. Все хотели увидеть Вечный город и обессмертить свое имя. Так случилось и с Джованни Пиранези.

Пиранези приехал в Рим из Венеции, а Венеция – это город с многовековой культурной традицией, воплотившейся в замечательных архитектурных сооружениях и в прекрасных коллекциях произведений искусства. Приехав в Рим, молодой художник впитал в себя очень важную традицию – понимание того пространства, которое воплотилось в творчестве плеяды венецианских мастеров. Для Гварди, например, венецианская улица была тем же, что и голландские дюны для Гойена или романтические закоулки среди римских развалин для Пиранези [3].

Большое влияние на молодого художника оказал Джованни Баттиста Тьеполо (1696–1770) – земляк Пиранези, мастер настенных росписей, великолепный гравер, последний представитель барокко.  Пиранези попадает в мастерскую Тьеполо как раз в тот момент, когда тот увлекается гравюрой. Это не те гравюры, которые будут у Пиранези, но в них та свобода владения техникой, ощущение радости от мастерства, которых так не хватало, когда художник контактировал со своими современниками, представителями архитектуры или гравюры. И когда Пиранези приехал в Рим, он уже владел тремя техниками (рисунок гравюры, офорт и сухая игла). Гравюры художника очень часто выполнены в смешении этих трех техник [6].

Джованни Баттиста Пиранези очень внимательно начинает относиться к маленьким фигуркам, населяющим городские виды ведуты. Это стоффаж – фигурки людей, которые оживляют городские виды и придают им своеобразную обжитость. Фигурки в исполнении Пиранези начинают жить удивительно богатой, интересной жизнью. Если смотреть на гравюры художника, то они не только оживляют пейзаж, но и придают ему особую атмосферу, которую в XVIII веке хорошо ощутил и понял Пиранези. Это вневременной образ, и его произведения в равной степени будут интересны представителям как классического, так и романтического направлений в искусстве.

09 Апр 2022 в 15:31. В рубриках: Generation P. Автор: admin_lgaki

Вы можете оставить свой отзыв или трекбек со своего сайта.