Кроме того, русская философия изначально тяготела к рационализму, но не к европейскому академизму, а к той практике, которая была повязана нравственным ориентиром. Русская философская мысль антропологична, ибо в центре её внимания человек и его отношения с миром. Она историософична, ибо обращена к вопросам о смысле истории. Она социологична, ибо тесно связана с решением проблем общественного развития. Она диалогична, ибо ориентирована на сотворчество человека и Бога, на коэволюцию общества и природы, на формирование концепции антропокосмизма. Ныне она ориентирована на поиск достойного ответа современному историческому вызову. При всей похожести на любую национальную философию, русская философия уникальна. Она иная. Несмотря на издержки нынешней взаимосвязи объективных условий и субъективного фактора, русская философия в очередной раз вынесет все тяготы и недоразумения. Она сможет подобно мифической птице Феникс возродиться и сохранить за собой статус исторического мировоззрения, связующего прошлое и будущее через настоящее. Только философское мировоззрение в состоянии не только смотреть, но и видеть, а поэтому русская философия способна в толще исторических эпох увидеть знаки будущего России. Она является методологией того фактора, который подпитывает Россию, вносит свой вклад в её силу.

Необъятные просторы России, её недра и люди «великого синтеза» трех культур обеспечили возможность России заявить о себе словами Ф.И. Тютчева, что «у ней особенная стать», особая судьба. Духовная жизнь российского общества складывалась, в первую очередь, на базе православной церкви. Через неё прививалось уважительное отношение к античной философии.

Илларион Киевский, духовный наставник Ярослава Мудрого, в трактате «Слово о законе и благодати» открыл дорогу к самобытности отечественной мысли. По его мнению, право–прерогатива человека. Оно сопряжено с его волей к свободе, а закон повязан «суетой земных страстей» и является атрибутом государства. Позицию равновесия светской и духовной власти отстаивал и духовный наставник Владимира Мономаха – Никифор Грек. Рассматривая соотношение и взаимосвязь разума и чувств, Климент Смолятич предпочтение отдает практическому разуму.

Ретроспективный анализ духовных наставников основателей Руси свидетельствует о том, что они внесли свой вклад в самобытность русской философии как «философии жизни духа, а не отвлечённого абстрактного разума».

Последующее время противостояния духовного и светского начал оформилось в конфронтации славянофилов и западников. Самобытность российского народа и его соборности была объектом философского анализа славянофилов И.В. Киреевского, А.С. Хомякова, братьев Аксаковых.

Константин Сергеевич Аксаков (1817–1860) полагал, что наш народ самобытен. Он лишен стремления к власти, ибо по своей природе он не государственен. Его община предпочитает нравственный закон Христа. Что касается государства, то его необходимость вызвана только внешними обстоятельствами защиты Отечества. В результате сложился разумный симбиоз. Народ живет с ориентиром на естественное право и на авторитет нравственного закона, а государство живет по своим правилам, опираясь на авторитет власти.

Идею соборности российского народа развивает Алексей Степанович Хомяков (1804–1860), делая ставку на естественную разумность народа, а не на европейский абстрактный рационализм. Соборность – это не физическая совокупность людей, а их духовное единство общего и единичного, их согласие и диалог. Духовность России – гарантия её будущего.

Идеи славянофилов разделял и Николай Яковлевич Данилевский (1822–1855), автор концепции культурно-исторических типов. По его мнению, европейский тип исчерпал свой потенциал и должен уступить место славянскому типу, который сочетает религиозную, научную, экономическую и политическую составляющую перспективного фактора (силы) России. Идеи Н.Я. Данилевского апологетирует Константин Николаевич Леонтьев (1831–1891). Он полагает, что Россия должна сохранить духовный потенциал своей силы, защитить себя от западного влияния.

Славянофильские идеи соборности поддерживал и Федор Михайлович Достоевский (1821–1861). Он не без оснований полагал, что потеря соборности ведет к торжеству атеизма и нигилизма, ибо человеческая природа, не обузданная верой, надеждой и любовью, порождает эгоизм и потерю человечности.

Свое слово в поисках ответа на вопрос – в чем сила России – сказал и обосновал Иван Сергеевич Аксаков (1823–1886) [1]. «Напрасно думают иностранцы, что Россия существует как мысль и создание Петра. Степень могущества Российской Империи всегда зависела и зависит от меры участия духовных сил русской народности во внешнем государственном устройстве России, от степени сближения правительства с народом, государства с землей (как мы это видели и в 1812, и, отчасти, в 1863 году)».

29 Мар 2025 в 19:47. В рубриках: Философская антропология, философия культуры. Автор: kris

Вы можете оставить свой отзыв или трекбек со своего сайта.