Инквизитор преклоняется перед «умным духом», однако в вере его – страшный изъян, тяжкий грех презрения к человеку, неверие в силу и мудрость, понимание сущности человека как слабого, нуждающегося в постоянной опеке существа, не способного на собственный выбор. Вторая сторона этой антиномии – безграничная, анархическая свобода – не просто путь к саморазрушению. Здесь заключена еще более страшная опасность – возомнить себя сверхчеловеком, опасность, которой не избежали Раскольников, Кириллов, Ставрогин, Иван Карамазов. «Нагое, лишенное содержания понятие свободы» неудержимо приведет к катастрофе, к преступному убеждению о вседозволенности, о человеке, который не «тварь дрожащая», а «право имеет». Повсюду, где человек уверен в «высшем совершенстве», в «судьбоносном предназначении» самого себя и где вера эта не основана на христианской любви и морали, – зарождается грех и преступление, считает Франк. Вспоминаются строки А. Блока:

Свобода, свобода,

Эх, эх, без креста! [2, с. 25].

Свобода без веры, без моральных принципов – прямой путь к безбожию; свобода «обезбоженного» бытия чревата страшными последствиями. Исторические катаклизмы XX века, чутко предсказанные русскими религиозными мыслителями, явились миру «черной изнанкой гуманизма». Вместо «всеобщего мира» и единения народов планету потрясали войны и революции. Низменные страсти и инстинкты, «безграничная свобода» по-шигалевски обернулась «безграничным деспотизмом»; наконец, «общий и согласный муравейник» социализма, обращающий личность в «матерьял» будущей гармонии без Бога и без Христа» [3, с. 137]. Теперь уже речь не шла о выборе личности. Решать человеческую судьбу получили возможность «инквизиторы» и «бесы» различных уровней и званий.

А. Мацейна предлагает собственную философскую интерпретацию произведения Ф. М. Достоевского в книге «Великий инквизитор» (1946). Синтез христианства и экзистенциализма позволяет решить важнейшую для автора задачу: отрыть в экзистенции трансценденцию, т. е. выходящее за пределы чувственного опыта. Ключевая проблема «Легенды» как одна из основных категорий экзистенциализма – свобода – ярко обозначена у Мацейны. Автор считает трагедией принесение свободы в жертву покою и счастью, когда человек готов «сложить свою свободу у ног другого», подчиниться чужой воле, чужим взглядам, убеждениям, а собственную личность «растворить в муравьиной куче» [8, с. 109]. Причем эту трагедию, по мнению исследователя, Ф. М. Достоевский осознавал не только как трагедию отдельно взятой личности, но как неминуемую перспективу для человечества. Извечное противостояние духовного и материального со временем обнаружит явный перевес в пользу последнего. «Обеспечивание физической экзистенции станет в конце концов высшей целью, во имя которой будет принесена в жертву истина, свобода, любовь, красота и все остальное – духовное», – отмечает Мацейна [Там же]. Время, когда хлеб станет содержанием высочайшего и окончательного человеческого счастья, – время духовного апокалипсиса, и Великий инквизитор Ф. М. Достоевского – символ апокалиптического человека. Инквизитор не отрицает учения Христа, однако считает, что учение Его непостижимо и недостижимо для простого человека. Для инквизитора хлеб выше и нужнее свободы.

В финале «Легенды» «идейная сфера трансформируется в конкретную экзистенциальную действительность», считает писатель, а диалог Христа и Инквизитора уже не беседа в застенках тюрьмы, но диалог на «всеобъемлющей мировой сцене» [Там же, с. 137].

Инквизитор и Христос не просто аллегории. Проявление их противоречий экзистенциально: каждый из них – живая личность, с присущей ей природой, темпераментом, характером. Христос, отвергнув искушения, отказался использовать насилие над человеческой свободой ни для преодоления голода, ни для объединения под сенью веры. Человечество должно сделать собственный выбор, свободно воссоединиться в вере и любви. Царство Христа – не царство насилия, так как Он отвергает «меч», но торжество внутренней любви и свободы, так как Он «хотел властвовать не силой, но любовью». Меч и венец кесаря принял Инквизитор. «Ровно восемь веков назад как мы взяли от него то, что ты с негодованием отверг, тот последний дар, который он предлагал тебе, показав тебе все царства земные: мы взяли от него Рим и меч кесаря и объявили лишь себя царями земными, царями едиными, хотя и доныне не успели еще привести наше дело к полному окончанию… О, пройдут еще века бесчинства свободного ума, их науки и антропофагии, потому что, начав возводить свою Вавилонскую башню без нас, они кончат антропофагией. Но тогда-то и приползет к нам зверь и будет лизать ноги наши, и обрызжет их кровавыми слезами из глаз своих. И мы сядем на зверя и воздвигнем чашу, и на ней будет написано: „Тайна”! Но тогда лишь и тогда настанет для людей царство покоя и счастья» [2, с. 290].

09 Апр 2022 в 23:23. В рубриках: Социум. Автор: admin_lgaki

Вы можете оставить свой отзыв или трекбек со своего сайта.