Подтверждением вышесказанному являются следующие слова композитора: «Тем не менее как художник я искренне восхищаюсь обрядовой, так сказать, языческой стороной религии…» [Цит. по: 4, с. 177].

Мифологическое сознание Римского-Корсакова характерно проявляет себя не только в неоднородности художественного мифологического пространства опер – разграничениях центра и периферии, наличии оппозиций день – ночь, мужское – женское, добро – зло, свет – тьма, но и в цельном восприятии мира и его художественной модели как живой субстанции, где всё, даже неживая природа, одухотворено и онтологически связано, что с особой интенсивностью проявляется в «Китеже». Такое одушевленное восприятие мира просвечивает сквозь другую часть вышеприведенной цитаты, где композитор говорит о своей потребности «молиться природе»: «…какому-то старому, кривому вывороченному пню, какому-нибудь ракитнику или вековому дубу, лесному ручью, озеру… Я во всем этом усматривал нечто особенное, сверхъестественное» [Там же].

Композитор реставрирует мифологическую картину мира в своих операх, вкрапляя религиозную символику христианства, некоторые образы и ситуации в отдельных его операх транслируют религиозный морально-назидательный этос, нередки и тонкие аллюзии на библейскую тематику.

Композитор никогда не использует мифологический сюжет для своих опер целиком, что было характерно, как правило, для оперных композиторов эпохи барокко. Римский-Корсаков берет отдельно взятые мифологемы – осколки мифа, т. е. образы, ситуации, героев, символику, которые подвергаются авторской интерпретации и играют роль носителей авторской мысли, мировоззрения и жизненных ценностей. Посредством художественной реконструкции мифа композитор, как и всякий большой национальный художник, стремится вернуть народу утерянные духовные ориентиры, восстановить цельность картины мира сквозь призму всегда монолитного мифологического мировоззрения.

Особенностью мифологического сознания как такового является разделение мира на бинарные оппозиции, своеобразные диады верх – низ, светлое – темное, добро – зло и т. п., что соответствует концепции двоемирия у Римского-Корсакова, которая проецируется на все уровни и категории поэтической конструкции произведения: разделение интонационных сфер, сюжетное, образное разграничение реального и сверхъестественного миров, философские бинарные оппозиции, метафизические категории и их конфликт, воплощенный средствами оперной экспрессии.

Мифологическое охватывает все аспекты художественного организма опер, диктуя специфические средства выразительности, а следовательно, можно говорить о мифологической доминанте в оперном творчестве автора – его специфической музыкальной мифопоэтике.

Интерес к проблематике взаимосвязи оперы и мифа сформировался в отечественном музыкознании еще в XX веке, сейчас мы наблюдаем пик интереса к научному поиску в этой области современной музыкологии. Данная проблема остро актуализируется в последнее время и представлена рядом исследований отечественных и западных ученых. Интерес к взаимопроникновению мифа и оперы, к вкраплениям структурных элементов мифа в оперу обусловлен стремлением к захвату и изучению всех пластов музыкального содержания оперы ее интерпретаторами – исполнителями и режиссерами, а также слушателями. Дешифровка коннотаций мифологических мотивов, образов, аллюзий, архетипов всегда остается остроактуальной благодаря стремлению мыслящего человека к поиску в мифе вечных ценностно-смысловых ориентиров, универсалий, желанию взглянуть на омузыкаленный миф сквозь аксиологический объектив, что способствует осмыслению современной социокультурной ситуации, освоению гуманитарных ценностей.

09 Апр 2022 в 19:26. В рубриках: Арт-заметки. Автор: admin_lgaki

Вы можете оставить свой отзыв или трекбек со своего сайта.