В культуре символы выступают в качестве феноменов. Идеологизированные символы культуры мыслители называют символами второго порядка. Примерами первичных символов сознания могут являться такие понятия, как «Бог», «бессмертие», «смерть», «Я», «сознание» и др. Всем этим символам соответствует нечто содержательное в сознании, его форме, что структурирует и организует опыт и смыслообразование, саму сознательную жизнь. То, что мы в культуре представляем себе о Боге, смерти и т. д., согласно утверждению ученых, есть вторичная содержательная символика. По их мнению, «идеология полностью отбрасывает всякое индивидуальное сознательное содержание» [Там же, с. 121].

Различное жизненное содержание понимается, упорядочивается и формируется вокруг первичной символики. Ученые считают, что «мир символов служит тем местом, где возможно одновременное аналитическое изучение самых различных идеологических элементов данной культуры». При таком подходе семиотическая методика должна по необходимости сочетаться с психологическим подходом в самом общем смысле этого слова. Некоторые «имеющие глобальное содержание» конкретные тексты западноевропейской культуры можно рассматривать как конечный результат специфически-языковых и идеологических трансформаций некоего первичного «сознательного» содержания, о котором мы и говорим, что оно первично (на уровне структуры сознания) символизируется» [Там же, с. 122].

М. К. Мамардашвили и А. М. Пятигорский о целесообразности анализа символического аппарата пишут, что в процессе понимания символов «мы не только устанавливаем их значение в смысле идей и системы идей, но и обнаруживаем, что лежит за идеями, то есть обнаруживаем значение символов в отношении скрытой, не выраженной в экзотерическом языке действительности человеческого сознания. Последняя образует внутренний глубинный план идеологии (по преимуществу непередаваемой в терминах философии)» [Там же, с. 123].

Теперь мы хотим обратиться к анализу художественных произведений К. С. Петрова-Водкина, художника, которому довелось жить на чудовищном культурном изломе, духовно перерабатывать событийность конца ХIХ – начала ХХ века. В связи с этим его творчество несет в себе столь различные культурные срезы, как крестьянская жизнь и иконописная традиция, русский символизм, эстетика мирискусников и западный модерн. Сам художник относил себя к символистам.

Основой русского символизма служили работы В. С. Соловьева, в особенности его учение о теургии как мистическом творчестве, преображении действительности в соответствии с идеалом абсолютной, Божественной, совершенной красоты, служении ей. Символисты смотрели на символ как на знак-посредник, соединяющий бытие земное и небесное инобытие. При этом такая связь устанавливалась интуитивно, иррационально, посредством вчувствования [2, с. 125].

Нашей задачей будет попытка понять, что в произведении относится к идеологии, образованной символами второго порядка, языку искусства, а что – к самим условиям понимания, то есть символам сознания, их возможному развертыванию в идеологические конструкты. На данный момент существует множество различных интерпретаций символических картин К. С. Петрова-Водкина его современниками и исследователями-искусствоведами. Мы же видим необходимость в том, чтобы спуститься к самому основанию, на котором строятся различные толкования. Надо отметить и то, что сам художник, по-видимому, не давал однозначных истолкований своих произведений.

В символической картине К. С. Петрова-Водкина «Сон» А. Н. Бенуа, например, видел следующее: «На обновленной земле спит человеческий гений, поэтическое сознание. Пробуждение его стерегут две богини, вечно сопутствующие творчеству. Розовая, юная, робкая, болезненная Красота и крепкое, смуглое, здоровое Уродство. В их объятиях, в их общении гений найдет полноту понимания жизни, смысл вещей» [3, с. 200]. При этом предполагается, что А. Н. Бенуа, благодаря тесному общению художников, знал истинный символический смысл картины. Позже, в 1936 г., сам К. С. Петров-Водкин дает нам иную, сомнительную интерпретацию своего произведения, укладывающуюся в канву новой растущей идеологии [Там же]. Некоторые исследователи считают, что прообразом картины «Сон» К. С. Петрова-Водкина послужило произведение Рафаэля «Сон рыцаря». Попытки прочитать символическое послание К. С. Петрова-Водкина часто во многом похожи на детективное расследование, в основе которого лежит предположение о наличии какого-то законченного, внятного, конечного смысла, что в принципе противоречит самой природе символического построения, которое для художника-символиста есть способ, сам путь, а не конечная его точка, понимания, осмысления действительности, а для зрителя-интерпретатора – духовная работа, сооткрытие смысла.

09 Апр 2022 в 19:36. В рубриках: Арт-заметки. Автор: admin_lgaki

Вы можете оставить свой отзыв или трекбек со своего сайта.