УДК 782.1

Л. А. Колесников

Совершенствование мелодического исполнения инициируются под влиянием новых достижений, которые в целом расширили диапазон действий, всегда бывших нормой для мелодических жанров. В структуре социальных проектов – шоу, выставки, перформансы; расширяется круг возможных работ со светом, звуком, словом, пластикой, включая деятельность сценаристов, инженеров, дизайнеров и других участников рабочего процесса. В этой ситуации закономерно возникает вопрос: кто является автором?

Авторское решение приводит к созданию мелодичной и драматической структуры как задачи, которая для каждой ситуации обладает глубоко индивидуальными существующими качествами, и зритель также является участником того, что происходит в условиях изменения конкретных обстоятельств.

Цель этой статьи состоит в том, чтобы раскрыть радикальность этой темы – типы сочетаний новых форм в современных музыкальных театрах, где слово, свет, звук, пластика проявляются в существующих структурах в различных своеобразных сочетаниях.

Аналитик современного искусства Розалинд Краусс и культуролог Фредрик Джеймисон так характеризовали современность: «…как полное насыщение пространства культуры образом, реализованное рекламой, масс-медиа и киберпространство, как всепроникающее распространение образа по социальной повседневной жизни, вследствие чего эстетически переживает все – от шопинга до любых развлечений, а в свою очередь любой вариант собственной эстетической сферы оказывается устаревшим» [3, с. 31].

Истина способна проходить множество тестов и является объектом собственных моделей оценки, одновременно изменяя свои потребности. Брэндон Тэйлор писал о современной живописи: «Случай, произвольность, неповторимость и тщательно отмеренное непочтение к щепетильности вкуса – вот новые парадигмы наиболее экспериментального из всех видов современного искусства» [7, с. 22].

Театр не является исключением. В его высоком пространстве насыщенность настоящего дня вливается мощным потоком, здесь подчеркивается мимолетность и переосмысливается вечное, что создает своеобразие мелодичных и драматических повествований, как, например, в операх «Пещера» Стива Райха, «Доктор Атомный», «Никсон в Китае» Джона Адамса. Мелодичная площадка сохраняет основные моменты различных социально-творческих творений, которые, таким образом, вступают в контакт с шоу или перформансом. В качестве примера можно привести оперы в формате шоу «Дэвид Кливленд» Майкла Рауза, «Встреча» Уилфреда Джозефса, театральные инсталляции Гёббельса.

Кроме того, под влиянием новых специализированных технологий растут потенциальные результаты объединения различных материальных субстанций в поисках новых типов понимания. Этот экспериментальный процесс побуждает к индивидуализации театральных постановок, что способствует выходу за рамки общепринятых стандартов жанра. Так, для разграничения академического оперного спектакля и новой музыкальной формы Елена Новак предлагает термин «постопера».

Какие общие черты появляющейся эстетики нового музыкального театра возможно обозначить? Основой для создания музыкальной постановки с точки зрения проектного спектакля становится отказ от главенствующей роли музыки.

Томас Дези и Эрик Зальцман в книге «Новый музыкальный театр» указывают, что определяющей чертой этого изучаемого феномена является «равноправная роль других видов и медиа, которые часто действуют параллельно и могут как дополнять, так и не совпадать и даже противоречить партитуре и тексту» [Цит. по: 4, с. 235]. В этом состоит основное различие с вагнеровским театром, в котором «все формы искусства превращаются в один большой информационный поток. Именно на этом равноправном существовании разных компонентов синтеза в целом основана идеология индивидуального проекта в новом музыкальном театре. Именно новым техническим возможностям современный театр обязан разнообразием его форм» [Там же].

В век цифровых и электронных технологий комплекс технически-сценических возможностей играет исключительно важную роль. С помощью медиа визуальная сфера становится равной в смысловом поле театральной постановки. Интеллектуальный уровень компьютерных разработок осуществляет управление, а также довольно часто формирует музыкально-сценическое действие, а это, в свою очередь, требует не только технологического, но и философского подхода.

Владимир Мартынов утверждал, что художник, передавая образы, которые родились из его индивидуального жизненного и художественного опыта: «Очевидно, существуют общие для всех архетипы восприятия и памяти. Для меня важен момент монтажа, отсутствие последовательного тоталитарного нарратива. Так легче залезть в поры памяти» [Цит. по: 5, с. 76].

Немецкий режиссер Хайнер Гёббельс в интервью перед поставкой в Москве в 2015 году оперы «Макс Блэк, или 62 способа подпереть голову рукой» сказал: «Я не хочу, чтобы зритель идентифицировал себя с тем, что он видит, не хочу, чтобы он искал свое отражение в каком-нибудь участвующем в спектакле прекрасном актере, певце или танцовщике. Я бы хотел создать пространство, в котором он столкнется с самим собой. А также – с чем-то, о чем он ничего не знает. Я не пытаюсь ничего показывать на сцене, я хочу, чтобы что-то зарождалось, хочу что-то вызывать к жизни. Мой театр – это репрезентация, я не показываю какой-то реальный мир. Я хочу создать иную реальность в этом пространстве вместе со зрителем» [1, с. 21].

Режиссер призывал «игнорировать дисциплинарные различия между визуальным искусством, театром, танцем, музыкой» [Там же, с. 30]. В то же время трудно ограничить слово как носитель старых драматических традиций, которые прочно связаны с пониманием, а не с переживаниями и впечатлениями, которые побеждают в новом музыкальном театре.

Здесь фактически речь идет о новом типе мышления композитора, нацеленном на поиск необычных идей и форм их воплощения, которые приводят музыкальное искусство к использованию сначала электронных музыкальных инструментов, а позже к технологии компьютерного звукового синтеза. Технические устройства в этом смысле оказались мощнейшей основой для того, чтобы реализовать эти креативные идеи. Именно об этом писал Эдгар Варез: «Я лично всегда в своем творчестве чувствовал необходимость новых средств выражения. Я отказываюсь употреблять только уже известные звуки. То, что я ищу, – новые технические средства, которые могут соответствовать любому выражению мысли» [Цит. по: 6, с. 27].

29 Сен 2023 в 20:17. В рубриках: Теория и история культуры, искусства. Автор: kris

Вы можете оставить свой отзыв или трекбек со своего сайта.