В «Катерине Измайловой» Шостаковича антракты приобрели функциональную множественность. Их можно рассматривать и как оркестровые фрагменты, разделяющие картины, и как особого участника сценического действия (комментатора), и как скрепляющий всю оперу фактор, основанный на интонационном прорастании тематизма и его вариационном преобразовании. Таким образом, произошло срастание инструментального и сценически-вокального жанровых начал, ставшее отличительной чертой творческого стиля композитора.

Обращаясь к творчеству Д. Шостаковича, многие исследователи подчеркивали особое свойство театральности, которое присуще его симфоническим произведениям. М. Сабинина пишет: «…анализ образности симфоний Шостаковича сам собой неизбежно подсказывает некоторые параллели со смежными жанрами, ссылки на аналогически близкие или далекие несимфонические произведения» [2, с. 27]. В то же время его оперы («Нос», «Катерина Измайлова») ярко демонстрируют взаимодействие, особое сосуществование двух отмеченных жанровых начал в рамках единого художественного целого. Это приводит, с одной стороны, к симфонизации оперы, проявляющейся не только в сквозном интонационном развитии, но и в наличии самостоятельного оркестрового пласта, реализующего самостоятельную концепцию. С другой стороны, влияние вокально-сценического начала обусловливает театральную выразительность оркестровых приемов, насытившую инструментальные номера оперы особой зримой образностью.

Два выделенных жанровых начала – вокально-сценическое и инструментально-симфоническое – существуют в «Катерине Измайловой» в особом соотношении, они неразрывно взаимосвязаны, но в то же время обладают некоторой степенью автономности, так как несут в себе различные концепционные акценты, обладающие разной степенью обобщенности. Об этом упоминал В. Бобровский в статье «Симфоническая опера» [1], указывая на симфонические антракты, обобщающие смысл предыдущей картины и подготавливающие последующую. О большой роли антрактов в опере Шостаковича писала М. Черкашина в статье «Социально-психологическая трагедия» [3], называя их авторскими комментариями. На это же обращает внимание М. Сабинина в монографии «Шостакович-симфонист. Драматургия, эстетика, стиль», считая оркестровые антракты «катализатором конфликта, истолкователями событий, поднимающимися над ними и несущими авторскую философско-этическую оценку» [2, с. 98].

Таким образом, возникает два параллельно существующих, но взаимосвязанных пласта: развитие сценического сюжета (вокально-сценический ряд) и авторские комментарии к нему (оркестровые антракты). Если рассматривать чередование оркестровых антрактов как самостоятельную линию в художественном целом оперы, то возможно образование ими своеобразного цикла, имеющего несколько этапов-частей.

Этих оркестровых антрактов пять. Они выделены композитором в самостоятельные эпизоды, наряду с картинами. Однако глубокой цезуры между антрактами и картинами нет, везде проставлена авторская ремарка attacca, подчеркивающая непрерывность единой линии развития. В первом действии два антракта, во втором – один, а в третьем – два.

30 Дек 2020 в 10:44. В рубриках: Арт-заметки. Автор: admin_lgaki

Вы можете оставить свой отзыв или трекбек со своего сайта.