Набоков – Загадка, которая дает каждому читателю право на собственную версию. Обилие противоречивых оценок Набокова кроется в рассмотрении его как человека и писателя в одном ключе. Нам ближе точка зрения Бунина о том, что Набоков – чудовище как человек, но как писатель он талантлив. Как писатель Набоков – «виртуоз языка и мастер слова», как человек – самонадеянный маргинал-одиночка.

Особое место в творческом наследии Владимира Набокова уготовано «Лолите», которую он сам называет «миной замедленного действия», поскольку массовый читатель – дилетант. Он не увидит авторский замысел, а проведет знак равенства между вымышленным «я» повествователя и автором произведения. Предчувствия не обманули. Не только читатели, но и издательства были в шоке от пикантных подробностей сюжета, а главный мотив ускользнул. «Лолита» в основном рассматривалась как порнография, хотя и пародированная. В действительности «Лолита» – это языковая проблема, связанная с «либидобелибердой» З. Фрейда. По Набокову, «фрейдятина» – это крест на индивидуальности, торжество мещанского восприятия, не подозревающего об игре светотеней: условного и реального, добра и зла, прекрасного и безобразного. Не без основания писатель полагал, что в общественном мнении, к сожалению, все извращено. Среди всеобщего тлена живым остается только голос плоти. Тем не менее даже отравленная пороком индивидуальность страдает телесно, но питает духовную надежду сохранить себя и возродиться из греховного пепла.

Набокиана – это информационный Монблан, требующий усилий в поисках своего «алмазного зерна». Этот поиск, несмотря на анализ информации, ее компаративистику, заявленную цель и ее осуществление, всегда несет печать субъективности. В нашем случае можно утверждать, что уход в одиночество для Владимира Набокова – это не методологический прием, а, скорее, судьба, которую он выбрал сам.

Если Владимир Набоков оказался заложником ярко выраженного индивидуализма, то по-иному складывается судьба Германа Гессе. Он родился в 1877 году, когда человечество в своей европейской ипостаси начало подготовку к переделу мира, чтобы обеспечить пролонгацию индустриальной цивилизации. Освоив триединство «товара, денег и капитала», Старый и Новый свет включили механизм персонификации общественных отношений и деперсонификации людей. Среднестатистический человек оказался отчужденным от всего, от всех и от самого себя.

Социальный статус быть заложником триединства, быть средством сомнительной политики удручает. Поскольку ум молодого Германа Гессе «будило и душу волновало», он уходит в поиск выхода из реального тупика. Его первая проба пера заключалась в том, чтобы обосновать возможность и целесообразность «ухода в одиночество», чтобы спасти себя от отчуждения, разрушающего тело и угнетающего душу. Герой делает попытку дистанцироваться от антигуманного общества и уйти в одиночество, но жизнь подсказывает ему, что она одна и что каждая прожитая минута нашему герою уже не принадлежит. Наблюдая социальный мир отчуждения и переживая ощущение потерянности в этом мире, Гессе приходит к выводу, что «есть минуты, которые стоят годов, и есть года, которые не стоят и минуты». Следовательно, нужно в первую очередь разобраться и уяснить смысл своей жизни, на стыке удовлетворения потребностей организма (тела) и духовных запросов души. Так появляется роман «Степной волк» (1927). Автор развенчивает иллюзию абсолютной свободы волеосуществления в условиях общества отчуждения, где система общественных координат решается в пользу приоритета нормы над мерой. Включается механизм откровенного или завуалированного насилия целого над частью, общества над личностью [1].

16 Июн 2020 в 10:07. В рубриках: Социум. Автор: admin_lgaki

Вы можете оставить свой отзыв или трекбек со своего сайта.