На рецепторы индивида лавинообразно «давит» информация внешнего и внутреннего мира. В хаосе «первичного бульона» раздражителей «смысловое стягивание» и структурирование воспринимаемой информации зависит от своеобразия устройства рецепторов индивида, которые не даны в готовом виде от рождения, а социально (культурно целенаправленно) формируются в объективно существующей конкретной культурной среде (так называемая культурная перцепция) и неизбежно трансформируют поступающие физические сигналы в соответствии с коллективно-практическим опытом социальной жизни, «примешивают» к ним свою культурно-человеческую природу. Тем самым способ культурного восприятия (вычленения из физической среды и смысловой расшифровки поступающей информации) или бытия образов внешнего мира в сознании целесообразно структурируется по законам «смысловой гравитации» посредством рационально не осознаваемых культурных констант – культурно обусловленных способов восприятия, в которых комплекс разнообразных ощущений приобретает статус целостного образа вещи. И если содержание образов вполне эксплицируемо и доступно теоретическому анализу, то форма их представленности и бытия в сознании в виде предметных комплексов ощущений (collections of ideas), то есть узнаваемых образов предметов или явлений, недоступна теоретической рефлексии, непроницаема для логического анализа – мы «видим вещи, а не устройство глаз и нервы»! В этом смысле мозг индивида подобен кривому зеркалу или увеличительному стеклу: все зависит не столько от природной одаренности, сколько от характера образования и воспитания, а в целом от культурно-исторической среды, в которой протекает процесс восприятия. Каждая культура создает свою Картину мира, свой способ рецептивно-смысловой и аксиологической представленности образов вещей в сознании (культурная рациональность), а соответственно, и отличающийся от иных культур тип человека (формы практического движения, способы перцепции, системы понятий, эстетических образов, нравственных норм, формы обыденного сознания и теоретического мышления в целом и т. п.). В соответствии с доминирующими в культуре образцами трансформируется и тело каждого конкретного индивида. Как утверждает К. Вульф, нет тела как природной «субстанции». В ходе исторического развития сложились различные типологические формы и образы тела [2, с. 91].

Важно напомнить, что в отличие от генетически защищенной видовой функциональности животных, рождающихся, так сказать, «в функционально готовом виде», с генетически определенной и ограниченной программой вида, человеческое тело не имеет подобной предустановленной видовой или функциональной определенности и в силу этого не имеет своего биологического места в мире. Человеческое тело не определено относительно среды. По своему происхождению и сущности человек «есть открытость миру». За способность «слышать» не конкретную видо-специфическую среду, а весь мир человек заплатил потерей своего места в нем [5, с. 47]. В этом его принципиальное отличие и преимущество – ему нужно построить свой собственный, принципиально не биологический мир, а отдельному биологическому телу нужно еще научиться по-человечески воспринимать его и, что еще более важно, жить и двигаться в нем по-человечески. Человеческий организм лишен функционально-видовой определенности и поэтому обладает универсальной приспособляемостью, может, как субъект, двигаться по мерке любого вида, стать кем угодно, если с детства будет выращиваться в определенной среде. Неизвестны пределы антропологических границ и человечности, которых может достигнуть человеческий организм, если будет формироваться в соответствующей культурной среде.

18 Апр 2019 в 13:21. В рубриках: Социум. Автор: admin_lgaki

Вы можете оставить свой отзыв или трекбек со своего сайта.