УДК 17.03

А. П. Воеводин

Ранее мы уже отмечали теоретическую беспомощность отвлеченно-беспристрастной эпистемологической рациональности в этических исследованиях и важность понимания роли нравственных чувств в регулировании моральных взаимоотношений людей в обществе. Главная задача антропологии морали как раз и состоит в теоретическом объяснении очевидного факта: моральная регуляция – это преимущественно эмоциональная регуляция. Игнорирование данного факта ведет к устранению реального предмета исследования и вынужденной подмене его схоластическими спекуляциями, что мы и наблюдаем в современной этической теории, которая, отождествляя мораль с субъективной способностью принятия решений, по сути, растворяет ее во всем многообразии видов человеческой деятельности. Важное дополнительное замечание связано также с уточнением способа и ограничением предмета моральной регуляции. Вопреки расхожему и безосновательному мнению эпистемологического сознания моральная регуляция не является всеобщей и не охватывает все виды деятельности человека. Непосредственным содержанием морального образа и собственно нравственного поступка является не любая человеческая деятельность, а преимущественно случайные конфликты интересов людей, причем не все конфликты, а только такие, которые могут быть разрешены посредством добровольного самопожертвования индивидом в пользу чужого (общественного) интереса. При этом искреннее моральное самопожертвование следует отличать от связанного с лицемерным самоограничением вежливого поведения или этикета.

В процессе решения основной загадки морали – загадки нравственной нормы: «Почему люди ее выполняют, если она противоречит личному интересу?» и «Каким образом у людей появляется представление о конкретной нравственной норме?» – мы приходим к выводу, что нравственные нормы существуют в сознании субъекта двояко: в виде нравственных чувств и в виде логических абстракций. Рационально артикулируемые нравственные нормы – это правила (императивные указания) нравственного поведения: не воруй, не лги, не завидуй, трудись добросовестно, заботься о младших, помогай старшим и пр. Обобщая античную традицию этики благоразумия, Аристотель полагал, что нравственные нормы могут быть только запретительными, то есть ограничивающими личный интерес, эгоистические побуждения индивида. Но почему человек подчиняется им и, вообще, как он о них узнает? Выучить их невозможно, да и специального учебника нет. Попытки вербально зафиксировать нравственные нормы в кодексах и системах предписаний неоднократно имели место в истории (рыцарский кодекс, дворянская мораль, религиозная мораль), но по обыкновению вели к прямо противоположным результатам, как, например, в случае с изуверскими нормами шариата и, вдобавок ко всему, оказались бессмысленными, потому как невозможно раз и навсегда установить единые нормы для множества людей, живущих в разные времена и в разных культурах. Многие из действующих в обществе нравственных норм даже неизвестны людям, а тем более рационально не осознаются ими. В лучшем случае об их существовании мы узнаем при восприятии произведений искусства, в которых художники в нерациональных актах художественной интуиции эстетически моделируют нравственные коллизии, пытаясь предугадать социально оправданные способы их разрешения. Причина отсутствия единых моральных норм до банальности очевидна: справедливая граница самопожертвования и размежевания интересов постоянно колеблется. Даже в самых простых, казалось бы, ситуациях конфликта интересов, например, при столкновении двух людей в дверях (кто из них пройдет первым, а кто уступит дорогу встречному), справедливую норму невозможно установить заранее, а тем более «раз и навсегда». Конкретное содержание нравственной нормы изменяется вслед за уникальностью конфликта интересов, который человек непосредственно рефлектирует и переживает с помощью нравственных чувств.

16 Июн 2020 в 10:14. В рубриках: Социум. Автор: admin_lgaki

Вы можете оставить свой отзыв или трекбек со своего сайта.