Идея прогресса – это попытка отнести в бесконечную временную даль встречу индивидуального человека со своим абсолютным состоянием. Вот почему Кант так и не смог точно сформулировать идеал человека в своей антропологии. Как мы помним, философ полагал, что идеал человека может быть только нравственным, но он также отчетливо видел, что индивидуализм антропоцентризма вынуждает относиться к другому человеку как к средству, а не как к цели и поэтому может привести только к буржуазному идеалу ненасытного потребления. Таким образом, суть прогресса в его антропоцентрической интерпретации, прежде всего, потребительская и экономическая, а не нравственная или социальная. Его неуловимо таинственная, скрытая от нравственного дозора имманентная сердцевина – неутолимая жажда удовлетворения буржуазным индивидом сонма своих бесконечных потребностей и наслаждений, стимулирующая безграничный и безудержный технологический рост ради интересов потребления. Это антропоцентрическая идея безграничного потребления, а вместе с ним уничтожения наличной ресурсной базы, вплоть до уничтожения условий человеческого существования. Не случайно спонтанно появляющиеся в ответ контрарные экономические проекты коммунистического общества, как это ни парадоксально, предлагают идеал автоматизированного (читай: завершенного) производства и умеренного потребления, с оговоркой насчет «Царства свободного времени для всестороннего и гармонического развития человека».

В современной философии идея прогрессивного развития общества подвергается мощной фактологической критике, которая отрицает сам факт прогресса, констатирует, что современная цивилизация характеризуется скорее регрессивными, чем прогрессивными трендами [3]. Идею прогресса как доминирующей тенденции истории отрицают не только разочарованные ходом общественного развития алармисты, но и сторонники циклического развития истории. П. Сорокин считал «закат» современной ему Европы естественным следствием закона циклической смены социокультурных суперсистем, происходящей во всей известной человеческой истории [4]. Все большее число теоретиков склонны согласиться с Ж.-Ф. Лиотаром, считающим, что наше время ознаменовалось «концом великих басен», к которым относят «метарассказы» о прогрессе [5, с. 10].

Кризисное влияние, которое антропоцентризм оказывает на состояние морали, политики, религии, искусства, экономики, повседневную жизнь и общение людей в современном обществе, обнаруживается также и в такой, казалось бы, сугубо индивидуально-творческой сфере как познание. Справедливости ради следует подчеркнуть позитивный вклад раннего антропоцентризма в формирование новоевропейского светского секуляризированного мировоззрения и, соответственно, появление институциональной науки как антирелигиозного способа понимания, объяснения, интерпретации мира. Именно благодаря антропоцентризму философское и научное мышление эпохи модернити изначально было нацелено на рациональную рефлексию эмпирических данных как единственно правильный способ получения истинного знания. Именно благодаря антропоцентризму познание было сориентировано на поиск фундаментальных знаний, способных создать необходимые технические условия для удовлетворения потребностей людей. Усилиями антропоцентризма рационально-теоретическое познание оформилось в массовую институциональную деятельность людей – науку, основным гносеологическим оружием которой становится рациональное знание, которое представляется движущим фактором развития буржуазного общества. Соответственно обостряется теоретический интерес к пониманию специфики научной рациональности. Таким образом, возникновение проблемы рациональности исторически обязано тому культу разума, который был рожден в эпоху утверждения антропоцентризма.

15 Фев 2017 в 12:17. В рубриках: Кризис антропности. Автор: admin_lgaki

Вы можете оставить свой отзыв или трекбек со своего сайта.