Утверждая аморализм, снятие запретов и ограничений, антропоцентризм фактически освящает возврат человека в эпоху дикости и людоедства. История свидетельствует, что ведущим механизмом социо-, культуро- и антропогенеза было социальное преодоление и отрицание биологических закономерностей: человек появился из табу, социальных запретов на животные инстинкты в процессе их коллективного ограничения и преобразования посредством трудовой целесообразной деятельности и придания им культурной (человеческой) формы. Вопреки псевдонаучным и обыденным представлениям о человеке как животном (индивидуальном биологическом теле) человек есть результат социальной, а не биологической эволюции. Искусственность человека как социального существа состоит в коллективно-практическом преобразовании биологических потребностей в социально контролируемые формы культурного движения. Аристотель настаивал, что моральные нормы могут формулироваться только как запретительные. Посредством запретов животных инстинктов мораль формирует собственно человеческое, надприродно-культурное пространство. Снятие же запретов означает социальную и культурную деградацию, обратное возвращение в дикость, животное состояние, о чем ежедневно свидетельствуют шокирующие факты современной жизни.

Нравственное содержание антропоцентризма парадоксально бедно, служит разрушению всех социальных и нравственных обязательств индивида ради утверждаемого им примата права на личное счастье любой ценой. Если религиозный смысл жизни отдельного человека состоит в служении Господу и неукоснительном соблюдении его заветов, а его репликой в светской жизни была рыцарская мораль – верность сюзерену, ответственность, служение, честь, долг, то приходящая им на смену «антропоцентристская мораль» утверждает освобождение от всех социальных обязательств ради личной свободы индивида. В соответствии с ренессансными идеалами антропоцентризма смысл жизни состоит в утехах, в ненасытном потребительстве, в услаждении себя любимого. На знамени антропоцентризма пылающими от неутолимой жажды страсти и ненасытного потребительского вожделения действиями начертан лозунг «Я хочу!». Опасность такого идеала человека была осознана уже в низком мифе Возрождения и представлена в трагедиях Шекспира. Не случайно вся последующая история европейской культуры (Реформация, классицизм, Просвещение) занята поисками механизмов ограничения выпестованного Возрождением воинствующего индивидуализма «естественного человека» в концепциях «разумного эгоизма».

15 Фев 2017 в 12:17. В рубриках: Кризис антропности. Автор: admin_lgaki

Вы можете оставить свой отзыв или трекбек со своего сайта.